В этот Великий пост один из старейших протодиаконов Русской Зарубежной Церкви в США отец Иосиф Ярощук, год назад отметивший 50-летие служения, прошел через очень серьезное испытание ‒ заболел коронавирусом, да так, что уже начинал готовиться к смерти.
Зная, что отец Иосиф старается не очень распространяться о себе, я был почти уверен, что он откажется рассказать эту историю для публикации в "Фоме". И был удивлен и обрадован, когда он сказал: "Если считаете, что это полезно людям, ‒ пишите".
А я действительно считаю эту историю очень полезной. Итак, слово самому отцу Иосифу.
Когда у меня поднялась температура, мы позвонили доктору. Он сказал, что нужно обязательно ехать в больницу. Там меня сразу "арестовали" и сообщили жене, что я очень болен. Я даже не помню, что происходило потом, ‒ настолько тяжелое было состояние.
Когда же я стал постепенно восстанавливаться физически, у меня начались испытания другого рода. Я лежал и думал: вот подходит Страстная седмица ‒ как же я люблю ее красивые службы, а потом будет и Пасха… И почему-то вспомнил о народном поверии, что если на Пасху человек умирает, то сразу попадает в Царствие Небесное.
Вспомнил ‒ и сразу осекся. Я вдруг посмотрел на себя, и меня охватило странное острое ощущение: Господь не слышит меня. Я увидел, будто вокруг меня какой-то мусор, какие-то консервные банки. И я понял, что все это ‒ мои молитвы, мои труды перед Богом.
Это не были какие-то видения, все это происходило у меня в голове. Тогда я подумал: "Как же я в Царствие Небесное войду?" Я очень заволновался и начал читать про себя Иисусову молитву и другие молитвы, которые помнил наизусть.
После этого все как-то изменилось. Я почувствовал, что жизнь любого человека ‒ это Евангелие. То Евангелие, картины из которого проходили у меня в голове в течение нескольких дней в больнице. Я видел и чувствовал все ‒ от рождества святого Иоанна Предтечи, Благовещения Пресвятой Богородицы до Воскресения Иисуса Христа.
И тогда подумал: когда выйду из больницы, должен буду обязательно переменить свою жизнь и больше отдавать себя Церкви и Господу Иисусу Христу. Я почувствовал, что все это было дано как испытание, чтобы я смог посмотреть на свою жизнь по-другому.
Возможно, раньше было во мне какое-то хвастовство: я уповал на голос, меня хвалили, я старался. А где была молитва?
Я вернулся домой накануне Вербного воскресенья. И с того же дня начал особенно внимательно вычитывать молитвы ‒ и их слова мне стали открываться по-новому. Я утром и вечером зажигаю лампаду и вычитываю правило, хотя раньше по лености иногда пропускал молитвы или читал их быстро и по памяти. Я стараюсь вдумчиво произносить каждое слово и вижу, что это нелегко. Нечистый сопротивляется, старается втолкнуть в голову какие-то мысли. Иногда молитву, даже "Отче наш", приходится читать по два раза. Бывает так, что подчас произнесешь ее и думаешь: "А кому я ее прочитал? Давай заново!"
Выходит, я 50 лет отслужил протодиаконом и даже не понимал глубины этих молитв…
Может быть, неправильно так говорить, но в дни болезни я почувствовал, будто Бог повесил мне на шею тяжелый мешок моих грехов за всю жизнь. После Пасхи я попросил батюшку меня исповедовать дома, поскольку был слаб, чтобы прийти в храм. И исповедовал все грехи с юности, которые помнил. Я хотел одного ‒ сбросить этот мешок и начать новую жизнь.
Эта исповедь оказалась невероятно тяжелой. Но она была очень мне нужна.
