В четверг, 28 декабря, отошел ко Господу иеромонах Александр (Лисничук; клирик храма преп. Марии Египетской гор. Атланта, шт. Джорджия). Это интервью он дал в начале этого года.

***

В 1976-м году американец о. Иоанн Таунсенд основал в Атланте приход преп. Марии Египетской, сначала в юрисдикции Православной Церкви в Америке, а в ноябре 1997 года приход перешел под омофор Русской Зарубежной Церкви.

В 2005 году приход приобрел на то время пустовавшее здание бывшей лютеранской церкви и своими усилиями переделал его в православный храм, где духовенство и прихожане молятся сейчас. Два с половиной года при храме был основан еще и мужской скит. О нынешнем дне прихода и скита преподобных Оптинских старцев рассказывает иеромонах Александр (Лисничук).

***

‒ За последние два с половиной года состав прихода изменился. Если три года назад американцев у нас было около 30%, то сейчас – 70. Во время пандемии почти все храмы в округе закрылись, и американцы стали приходить к нам. А еще у нас есть русские, белорусы, греки, индонезийцы, вьетнамец, иранец.

‒ Как храму удалось остаться открытым?

‒ Наш губернатор сказал, что не будет требовать закрытия храма, потому что это противоречит нашей конституции. И мы продолжили служить.

‒ Какие еще перемены произошли у вас за эти два с половиной года?

‒ Мы построили новую просторную кухню, трапезную. Наш прихожанин – архитектор из Тбилиси Кишо Беркадзе – построил примыкающую к зданию храма конструкцию с навесом, где мы обедаем и ужинаем.

У нас есть замечательная библиотека с более чем 1000-ю книгами на английском и русском языках. Казалось бы удивительно, но народ читает! Рядом – книжная лавка. Молитвословы мы раздаем американцам безплатно. У нас вообще нет фиксированных цен на требы. Если нужно кого-нибудь покрестить, то мы крестим и не говорим о цене. Но люди, как правило, всегда жертвуют.

Все мы дружим, вместе молимся и не поощряем в храме никаких разговоров о политике, поэтому в это смутное время из храма никто не ушел. Зато чего в нашем храме много, так это любви, и люди это чувствуют и на эту любовь сердцем откликаются. Поэтому и духовенству служить хочется, и прихожанам хочется приходить молиться и всем нам вместе – работать Господу.

‒ Отец Александр, расскажите о себе.

‒ Родился я в Киеве. В 25 лет крестился. После службы в армии окончил музыкальное училище им. Р. Глиера по классу гитары. Работал в музыкальном ансамбле Биробиджанской областной филармонии. Потом основная часть нашего ансамбля основала свой коллектив: три скрипки, контрабас, аккордеон и гитара, и наша солистка, которая исполняла песни на языке идиш. В 1990 году мы поехали на гастроли на Святую Землю, где многие из нашего коллектива остались и ансамбль распался. Как-то мы подошли к Стене плача. Мне говорят: "Пиши записку Господу – Он тебя услышит". Я написал: "Господи, приведи меня в чувство, потому что живу я неправильно". Искренно написал. Это было в декабре.

На тот момент у меня была открыта американская виза. Я купил билет на самолет, через Торонто добрался до Атланты и уже в апреле 1991-го моя знакомая привела меня в русскую православную церковь, где я встретился с о. Иоанном Таунсендом. Первую свою Пасху я праздновал вместе с ним.

Интересно, что когда я приехал, то знал всего 400 слов. Я сам посчитал перед отъездом. Я музыкант, и иностранный язык давался мне легко. К тому же, я попал в семью батюшки, оказался в американской среде и мне не с кем было говорить по-русски.

‒ Чем Вы стали заниматься в Америке?

‒ Я всю жизнь занимался музыкой, играл бразильскую, испанскую, латиноамериканскую музыку. Со времени приезда и до того, как я в 2015 году принял монашество, работал гитаристом – играл приличную музыку в приличных ресторанах.

Когда начался подъем в карьере и нужно было переезжать в Нью-Йорк, батюшка мне объявил, что храму нужен двуязычный священник, и они с митрополитом Иларионом (Капралом; +2022) решили, что таким священником буду я. Я побоялся сказать "нет". Даже Оптинские старцы говорили: сам не проси, а предложат – не отказывайся. Я согласился и нисколько не жалею. В 2009 году меня рукоположили во диакона, а в 2010 году я стал священником.

Музыкантом я проработал почти 30 лет и музыка для меня была, к сожалению, первой, а Господь – вторым. Я все время думал – как я ее брошу? А когда меня рукоположили и я впервые исповедовал, то первый человек, который подошел ко мне плачущим – ушел улыбающимся. И это ни с чем не сравнимо, а главное, я точно знал, что я к этому не имел никакого отношения – это Господь все устроил. И не было у меня никакой ностальгии о моей профессии.

‒ Отец Александр, расскажите, как начинался ваш скит.

‒ Мы с батюшкой о. Иоанном давно думали, как нам основать обитель. Матушка Варвара была уже не в здравии, а мне старец Макарий (Болотов), один из трех священников, которые участвовали в открытии Оптиной Пустыни, когда приезжал в Америку, сказал: "Быть тебе монахом!"

Жил он в селе Нижние Прыски (через реку Жиздру от Оптиной пустыни). В свое время в этом доме, ранее принадлежавшем священнику местного храма, неоднократно останавливались старец Амвросий Оптинский по дороге в Шамордино и по его благословению был вырыт колодец во дворе дома, а также император Николай ІІ, посещавший Оптину.

Господь избрал о. Макария стать хранителем не только этой, но и многих других вещей, некогда принадлежавших старцу Амвросию. Все они были переданы о. Макарием в Оптину после ея открытия. Владыка Иларион был большим почитателем старца.

У него было то ли 9, то ли 11 старушек-схимниц, включая его маму, и при храме, где он служил в селе Нижние Прыски, находился монастырь. Он дважды – в 1994 и 1996 годах приезжал к нам и все, что сказал, сбылось. Я могу подтвердить, потому что переводил ему и 90 процентов времени был при нем.

В октябре 2020 года митрополит Иларион прислал нам благословение на открытие скита. Так мы основали обитель в честь Оптинских старцев. Это было два с половиной года назад. Вскоре стали собираться послушники. Сейчас у нас четыре священника и два послушника.

‒ Расскажите о насельниках обители.

‒ Наш настоятель архимандрит Иоанн (Таунсенд) священствует 55 лет. Работал на светской работе до 57-и лет, а по выходным служил. Если большой праздник выпадал на будний день, он вставал в 5 часов утра, а в 7 уже служил. Открыл пять приходов, а когда его матушка почила, митрополит Иларион постриг его в монашество.

Иеромонах Гавриил ‒ тоже священник уникальный. Профессиональный музыкант, гитарист. Мы сразу с ним подружились. Он американец, на тот момент уже был чтецом в греческой церкви. Два года назад он приехал к нам поговеть на Страстную седмицу и на Пасху. Я спрашиваю его: "Что тебя держит? Почему бы тебе не остаться?" Он остался и уже через год мы его рукоположили во священника. Сразу было видно, что у человека есть на то данные. Ко всем его положительным чертам характера, он очень организованный, что для монаха очень важно.

Послушник Иоанн ‒ урожденный перс (иранец), ему 27 лет. В поисках истины он перепробовал восточные религии, а потом попал к нам. Как это случилось? Однажды он зашел на вечеринку к православным грекам и спрашивает: "Почему у вас на вечеринке не так, как у другой молодежи? Все ведут себя прилично". "А мы – православные", ‒ отвечают те. Одной из гостей была наша прихожанка. Так он пришел к нам. Через полгода крестился и еще через три месяца стал послушником. И трудится многим в пример. Представляете, через что ему пришлось пройти за такой короткий период, не зная о Православии абсолютно ничего! Сейчас помогает в работе над житиями персидских святых.

Еще один наш брат Иоанн ‒ вьетнамец Джон Нгуен Танг. Воспитал семерых детей. У него физических способностей немного, поэтому он за богослужением читает. Дети его тоже приходят на службы, один сын даже закончил семинарию в Джорданвилле.

И вы не поверите: народ в храм идет, приход растет! Мы служим четыре Литургии в неделю, каждую буднюю Литургию у нас 20-25 причастников, в субботу и воскресенье храм битком набит, причастников – более ста. И это не Нью-Йорк, это Атланта. У нас в обители совершаются все уставные монастырские службы. В 3 часа дня мы служим вечерню, в 7 вечера – повечерие, в 12 ночи – полунощницу. В 9 утра – часы и изобразительны. А если утром есть Литургия, то накануне служим вечерню и утреню. Каждую ночь люди в 12 ночи и на полунощницу приходят. Не мы их приводим, Господь приводит.

Народ хочет молиться, исповедоваться! Сколько греков ищут духовную поддержку и приходят к нам исповедоваться, потому что у них на исповедь нужно записываться.

В здании храма живет о. Иоанн и мы с о. Даниилом, новорукоположенным иеромонахом из Пуэрто-Рико – тоже необыкновенно одаренным человеком. Он в монашестве уже восемь лет. Отец Гавриил и брат Иоанн живут в трейлерах.

Наш скит – это одна семья. Бывает, когда уходит послушник ‒ это как будто кто-то в семье умирает.

‒ Было, что уходили?

‒ Конечно, было. Люди приходят, пробуют себя в монастырской жизни. Бывает, что такая жизнь им не подходит.

– Каким вы видите будущее и скита, и прихода?

‒ На территории между дорогой и храмом с Божией помощью мы будем строить 12 келий и небольшую монашескую церквушку. В планах имеющийся уже сад приобретет крышу из плодоносящего винограда.

У нас на приходе очень много детей – более 80, и не хватает классов. Дети учатся по разным углам храма. Поэтому мы хотим построить здание, в котором со временем могли бы открыть не только воскресную, но и общеобразовательную школу.

‒ Какая часть славян у вас на приходе и как вы находите общий язык с американцами?

‒ Три года назад славян у нас было 90%, а сейчас – около 30-ти за счет пришедших во время эпидемии ковида американцев. Мне с американцами изначально было легче общаться, потому что большинство русскоязычных, как я вижу по нашим прихожанам, часто более замкнуты. В этом нет ничего дурного, просто это национальная черта. Американцам сердце открываешь – и они идут тебе навстречу, поэтому с ними легче наладить контакт.

‒ Такое явление, как старчество, в Америке есть?

‒ Нет. Бывает, что люди приезжают с родины и начинают из священника "делать" себе старца. Мы им объясняем, что нынешнее время – не для старцев. Во всяком случае, у нас этого нет. У каждого человека есть все, что ему нужно для спасения – есть храм, есть священник. А дальше – не сотвори себе кумира.

‒ Отец Александр, у вас американский приход, американский монастырь. Вы сами стали по ментальности американцем?

‒ Нет. Мы не в состоянии переделать то, что заложено в нас изначально, и если люди начинают напрягаться, то это смотрится уже как наносное, не настоящее.

‒ Себя Вы бы как охарактеризовали?

‒ Я русско-украинско-американский священник, который пытается привести людей в Православие. И я стараюсь это делать только любовью.

Беседовала Татьяна Веселкина
Фото автора

Вечная память о. Александру!